Стивен Дональдсон - Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула]
— Легче всего, — продолжала она, — поддалось переводу военное учение, искусство боя и обороны. Но здесь необходимо большое умение. Поэтому одна часть Лосраата имеет дело только с теми, кто последует за Мечом и присоединится к Боевой Страже Колыбели Лордов. Но в наше время войн не было, и в годы моего обучения в Лосраате Боевая Стража насчитывала едва ли более двух тысяч мужчин и женщин.
Таким образом, главная функция Лосраата — это обучение и изучение языка и знаний земной силы. Сначала новые ученики изучают историю Страны, молитвы, песни и легенды. На сегодняшний день это все, что известно о Старых Лордах и их борьбе против Серого Убийцы. Овладевшие этим становятся Ловарденами. Они обучают других или пытаются извлечь новые знания и силу из Первой Заповеди. Цена такого мастерства высока; подобная чистота, решимость, внутреннее озарение и мужество — требования учения Кевина, и некоторые, — сказала она так, словно решила не щадить своих чувств, — не способны удовлетворить этому требованию. Я отказалась от продолжения обучения, когда то, что я узнала, заставило мое сердце затрепетать, когда Ловардены лишь слегка приоткрыли передо мной завесу зла Серого Убийцы. Этого я выдержать не смогла, и поэтому, нарушив свое посвящение, вернулась в Подкаменье Мифиль, чтобы использовать то немногое, что узнала, на пользу своему народу. И теперь, когда я столько уже забыла, меня постигло испытание.
Она глубоко вздохнула, словно смирилась со своей судьбой, но ей было очень тяжело.
— Но речь не об этом. В Лосраате те, кто следуют и овладевают как мечом, так и посохом, кто занимает место в Боевой Страже и среди Ловарденов и кто не сворачивает в сторону, чтобы в одиночестве предаваться личным мечтам, подобно Освобожденным, — все эти люди с мужественным сердцем получают звание Лорда и становятся членами Совета, который руководит возрождением и защитой Страны. Лорды выбирают из своего числа Высокого Лорда, осуществляющего все, что требует Учение:
Высокий Лорд, чтобы владел Учением,
Сохранял невредимым ядро силы земной.
Когда я училась в Лосраате, Высоким Лордом был Вариоль, муж Тамаранты, сын Пентиля. Но он был стар даже для Лорда — а лорды живут дольше других людей — и вот уже много лет, как наше Подкаменье не получало никаких новостей ни из Ревлстона, ни из Лосраата. Поэтому я не знаю, кто сейчас возглавляет Совет.
Кавинант непроизвольно произнес:
— Тротхолл, сын Двиллиана.
— Ах, — воскликнула Этьеран, — он знает меня! Он был Ловарденом и обучал меня первым молитвам. Должно быть, он помнит о моей неудаче в Учении и не захочет доверять мне, как посланнику.
Она в отчаянии покачала головой. Через мгновение, что-то вспомнив, она добавила:
— И вы это знали. Зачем вы хотите пристыдить меня убогостью моих знаний? Так может поступать только злой человек.
— Черт побери! — прошипел Кавинант. Ее упрек внезапно разозлил его. — Каждый встречный-поперечный здесь, в том числе и вы, и… — но он не мог заставить себя произнести имя Лены, — все остальные постоянно обвиняете меня в том, что я будто бы некий кабинетный ученый. Повторяю, я ни черта не знаю обо всем этом до тех пор, пока мне кто-нибудь не объяснит. Поймите же наконец, никакой я не Берек.
Этьеран бросила на него взгляд, полный скептицизма, — продукт долгого и мучительного сомнения в себе — и он ощутил ответную потребность как-то доказать свою правоту. Он остановился и с трудом выпрямился, преодолевая тяжесть рюкзака.
— Вот послание Лорда Фаул Презренного:
«Скажи Совету Лордов и Высокому Лорду Тротхоллу, сыну Двиллиана, что максимальный срок их пребывания в Стране не превышает семь раз по семь лет, считая с настоящего времени. Прежде чем он минует, я возьму в свои руки управление жизнью и смертью».
Кавинант резко умолк. Его слова, казалось, слетали на дно расселины, словно стервятники, и он почувствовал, как щеки обожгло горячим румянцем прокаженного, словно он осквернил девственный чистый день. На мгновение все окружила полная тишина: птицы затихли, будто сбитые с неба, и даже ручей словно застыл в своем русле. Кожа Кавинанта блестела от пота в полуденном зное.
В течение этой секунды пораженная ужасом Этьеран, задохнувшись, смотрела на Кавинанта; потом она воскликнула:
— Меленкурион абафа! Не говори об этом, пока не пришел срок! Я не смогу защитить нас от таких бед.
Тишина вздрогнула и миновала: ручей снова зажурчал, и птицы защебетали над головой. Кавинант неверным жестом ослабевшей руки вытер пот со лба.
— Тогда перестаньте обращаться со мной так, словно я — не тот, за кого себя выдаю.
— Как я могу? — тяжело ответила она. — Для меня вы закрыты, Томас Кавинант, я не вижу вас.
Слово «вижу» она произнесла так, будто это было нечто такое, чего он не понимал.
— Что вы хотите этим сказать? — раздраженно и требовательно спросил он. — Я стою прямо напротив вас.
— Для меня вы закрыты, — повторила она. — Я не знаю, здоровы вы или больны.
Он посмотрел на нее, рассеянно моргая, и вдруг понял, что она, сама того не подозревая, дала ему шанс рассказать ей о его болезни. И он воспользовался этой возможностью, сейчас он был достаточно зол для этого. Проигнорировав свое непонимание, он проговорил:
— Разумеется, болен. Я прокаженный.
Услышав это, Этьеран застонала, словно он только что сознался в преступлении.
— О, горе Стране! Ведь вы обладаете дикой магией и можете уничтожить нас всех!
— Может, вы оставите это в покое? — размахивая левой рукой, крикнул он. — Это всего лишь кольцо. И оно напоминает мне обо всем, без чего я вынужден жить. В нем не больше… дикой магии… чем в камне.
— Земля — источник всей силы, — прошептала Этьеран. Кавинант с трудом удержался от того, чтобы не выкрикнуть ей в лицо все свои печали. Она не смотрела на него, реагируя на слова так, словно они означали нечто другое, не то, что он хотел ими выразить.
— Секундочку, — сказал Кавинант. — Давайте выясним это сразу. Я сказал, что был болен. Что означает это для вас? Неужели в этом вашем мире нет даже болезней?
На мгновение ее губы образовали слово «болезни». Потом внезапный страх сковал ее лицо, и взгляд ее остановился на чем-то позади левого плеча Кавинанта.
Он повернулся, чтобы посмотреть, что так испугало ее. Сзади ничего не было, но скользнув взглядом по западному краю расселины, он услышал какое-то царапанье и увидел, как вниз скатываются мелкие камешки и куски глины.
— Погоня! — воскликнула Этьеран. — Бежим! Бежим!
Тревога в ее голосе заставила Кавинанта мгновенно повиноваться; он повернулся и, изо всех сил стараясь не отставать, бросился следом за Этьеран по расселине.
